Австралия: русский монастырь в Буше - Мельбурн , Австралия - туристический блог

"Всяк, идущий далее, поступает так на свой страх и риск", - табличка с такой приветственной надписью красуется перед дорогой, ведущей в единственный в Австралии русский православный мужской монастырь. Впрочем, предупреждение относится непосредственно к дороге, ведущий к монастырю - за ее состояние местные власти не отвечают, она размыта дождем, местами лежат скопления разнокалиберных камней, а крутизна подъема и спуска вызывает эмоциональное напряжение. Сюда никто не ездил, по меньшей мере, несколько дней - об этом свидетельствовало то, что какой-то паук свил большую паутину поперек дороги и уже успел поймать и замотать несколько мух. Дорога извивалась, разветвлялась, но после часа поиска и попадания в ненужные тупики вдалеке среди леса стал заметен комплекс зданий, - на душе сразу стало легче.

"Здравствуйте, - приветствовал, улыбаясь, настоятель монастыря отец Алексий. - Лучше поздно, чем никогда! Пойдемте в храм, – вечерняя служба начинается". Отец Алексий родился в Австралии в 1951 году, решил, что хочет стать монахом еще в 12 лет, но путь к монашеству оказался долгим и неожиданно сложным.

В 19 лет он поступил в Свято-троицкую семинарию в США, но потом пришлось вернуться в Австралию по просьбе правящего архиерея. Здесь было много православных приходов, неспособных содержать священника, поэтому нужен был священник без семьи, который ездил бы из одного места в другое. Но этот проект не был реализован из-за того, что прихожане крупнейшего православного прихода в Сиднее начали ссориться друг с другом, сплетничать, конфликтовать, и отца Алексия направили в приход примирить людей. "Очень жаль, что такое происходит в общинах", - отмечает отец Алексий, прослуживший там 8 лет. Но после нескольких лет усилий, к 1986 году, прихожан удалось сдружить, сформировать большую приходскую семью.

С одной стороны, такой результат приятен, но с другой его не совсем устраивала та работа, которой он занимался. Снова его начала преследовать идея создания русского православного монастыря на Зеленом континенте. "Меня грызла мысль, что я монах и место мое - в монастыре", - вспоминает он. Кроме того, самим прихожанам, по его словам, уже было мало достигнутого, им требовалось дальнейшее духовное развитие, и тогда они также пожелали увидеть строительство монастыря. Так начался поиск места, которое удалось найти лишь спустя 2,5 года, - когда отец Алексий уже хотел было отказаться от своей затеи. Продолжить поиск его уговорил бывший наставник в семинарии в США, предсказавший, что в ближайшем будущем появится и хороший участок земли и средства на его приобретение. Все так и вышло - почти сразу после этой беседы некий предприниматель передал церкви крупную сумму, которой хватило на приобретение половины участка. С участком же вышло так: это было плохое время для австралийских фермеров, - шел шестой год засухи, и многим из них приходилось продавать свою землю по сниженной цене, чтобы выжить. В первую же очередь они избавлялись от невозделанной земли - десятков тысяч гектаров в горах, куда и добраться-то трудно. Монахи решили пойти ва-банк и купили такой отдаленный часток на 800 гектаров километрах в 200 южнее австралийской столицы, Канберры. Сделка произошла вслепую, по телефону, и церковь даже не имела представления о том, что за землю она приобретает. Когда они приехали посмотреть на покупку, то ужаснулись - после 6 лет засухи местность была выжженной, земля высохла, а деревья покраснели. "Это местный ад", - полушутя вспомнил свои впечатления монах. Церковники решили все же воздать благодарственный молебен за эту землю, и чудом именно в этот день засуха прекратилась.

Но создание монастыря началось не сразу, поскольку на 5 лет отца Алексия направили работать на Святую землю - в Израиль. Однако к моменту окончания поездки, к 1992 году, участок преобразился, - сейчас он утопает в зелени, а в воздухе витает тонкий аромат эвкалипта и других местных растений. Временами из травы выскакивает кролик, предки которого были еще в конце прошлого века завезены для охоты, но бесконтрольно расплодились, и стремительно несется от человека. Иногда в отдалении появляются кенгуру, которые с любопытством, но боязливо посматривают в сторону людей. Оказалось, граница участка проходит по руслу речки, о существовании которой Отцы узнали лишь после того, как земля ожила. Говорят, там водятся ныне редкие утконосы, что свидетельствует о чистоте воды. Неприятные голоса какаду удивительным образом гармонично вписываются в этот совершенно не российский пейзаж.

Поскольку не только пейзаж был совсем не российским и не русским, но и условия, отец Алексий поставил перед собой новую задачу - приспособить русскую православную церковь под местные условия. По его мнению, неправильно слепо переносить традиции, не задумываясь об их смысле. Например, в этом экзотическом лесу привычные византийские купола в виде луковиц смотрелись бы диковато, поэтому отец  Алексий, проектируя храм, смешал элементы австралийской архитектуры с традициями строительства русских и грузинских церквей. В сами традиции, в ритуалы также пришлось внести некоторые изменения. К примеру, проводить здесь обряд благодарения первым плодам в августе бессмысленно, - это конец зимы, и плоды далеко не первой свежести, не говоря уж о том, чтобы они были первыми вообще. Но есть люди, как правило, пожилые, которые упорно продолжают соблюдать обряды, не осмысливая их. "Из верующих можно превратиться в обрядоверцев", - уточняет монах. Учитывая то, что многие из прихожан говорят только на английском языке, молебны читаются и на русском и на английском языках. "Это место себя оправдало, - говорит отец Алексий, - я вижу, что оно многих объединило, осмыслило, это не слепая форма, это форма, которая определялась духовным чутьем и служит актуальным современным опытом применения вековой традиции в новых условиях в неправославной стране".

Проблема приспособления старых традиций к новым условиям актуальна, как ни странно, и в современной России, говорит он. "Там все сейчас пытаются вернуть, восстановить все разрушенное, не учитывая, что оно создавалось веками, а традиции, обряды не нарушались, - отмечает он. - Но за 80 лет оно кануло, и люди теперь пытаются восстановить форму, не задумываясь о содержании". Конечно, так проще, но усилия, направленные на приспособление религии под новые условия, себя оправдывают, считает он. 

Теперь в горном лесу в замечательном месте стоит комплекс зданий, построенных вокруг храма – библиотека, трапезная, кельи. Неподалеку расположена гостиница для прихожан, оплатой за остановку в которой служит пожертвование в пользу монастыря. Есть система водоснабжения - дождевая вода собирается в баки, расположенные выше на склоне горы, откуда по трубам поступает в гостиницу и в монастырь. А вот электричества нет, – по словам отца Алексия, надо подчиняться естественной смене дня и ночи, и все должно успокаиваться с наступлением темноты. Он немного лукавит - в монастыре есть газовые лампы, которые светят не хуже электрических. Тут же рядом находятся грядки, снабжающие прихожан и монахов овощами. В периоды засухи, кстати, на них пасутся иногда и кенгуру. Чуть дальше в лесу расположены одиночные кельи, где монахи проводят время, например, в период Великого поста. Там они питаются только сырыми овощами и фруктами, а в выходные дни возвращаются в монастырь, где можно есть вареные овощи и где они принимают прихожан.

Путь к созданию монастыря был долгим и сложным, а судьба, казалось, препятствовала осуществлению этих планов. Но на самом деле, как выясняется теперь, Бог помогал. Да, монаху на протяжении многих лет не удавалось стать монахом, приходилось выступать в роли священника. То надо в одном приходе работать, то в другом, но именно благодаря этому был построен монастырь, – ведь среди прихожан, которых в свое время примирил отец Алексий, было много строителей и они добровольно возвели монастырь по проекту его будущего настоятеля. Они же часто и строительные материалы приносили. Именно благодаря тому, что была столько лет засуха, стоимость земли снизилась, и началась ее распродажа, - без этого также невозможно было бы осуществить задуманное. К этому моменту у отца Алексия созрело множество идей, появились понимание необходимости адаптировать православную веру к местным условиям и способность это сделать. Да и в творческом плане, наверное, понимание и зрелость пришли ко времени начала строительства монастыря. Трапезная украшена росписями на библейские темы, и основной из них является последняя трапеза Иисуса Христа с 12 апостолами. Храм, конечно, тоже расписан, а на стенах расположены иконы. Практически все их отец Алексий сделал сам. На это ушло 4 года из-за того, что работе мешали длительные перерывы. Лишь одну работу он привез с собой из Израиля в 1992 году. "В Иерусалиме на базаре стопками валяются русские иконы", - отметил он со вздохом.

На работы настоятеля есть кому посмотреть. Например, в страстную неделю сюда приезжают более 100 прихожан. Но временами здесь всего три-четыре монаха – 49-летний отец Алексий, 42-летний отец Макарий (он, так сказать, австралийский австралиец, и по-русски не говорит) и 25-летний отец Сергий. Иногда здесь бывает немного больше людей, но изначально задумывалось, что здесь не должно быть много обитателей. "Монастырь должен жить правилами скитского древнеегипетского монашества, - проще, скромнее. В древние времена настоятель монастыря следил за духовным развитием каждого монаха в отдельности, - объясняет отец Алексий. - Для каждого из них он разрабатывал индивидуальную программу духовного развития. Это позволяло, с одной стороны, избегать споров среди монахов по поводу того, почему кто-то больше работает, а другой, например, больше молится, - так велел настоятель. С другой стороны, это позволяло работать над духовным развитием каждого человека отдельно". В русской культуре монастыри служили, кроме того, в качестве воспитательных центров. Эти коллективы не могли быть большими. Данный монастырь рассчитан на 10-12 человек, но тут было максимум 9 монахов одновременно. "Мы на той стадии развития, когда набирается ядро братьев, способных объединиться не только как просто люди, но и как единомышленники, находящиеся в поиске одинакового духовного пути", - говорит отец Алексий. Недостаток же таких монастырей заключается в том, что если с настоятелем что-то происходит, то система, как правило, разваливается. Однако в византийском обществе монастыри были больше похожи на армию, – для всех устанавливался единый порядок. Так проще, но исчезает духовность. Конечно, и для местных монахов существует определенный порядок. Побудка – в 3.30 утра, богослужение – в 4 часа, в 8 утра – завтрак. До 2 часов – послушание, потом – обед. В 3 часа – начало вечернего богослужения, которое переходит в вечерние духовные занятия, когда монахи уединяются в кельях.

 Но теперь отец Алексий испытывает неудовлетворение достигнутым, - в монастыре слишком хорошие условия, а сам монастырь находится слишком близко к цивилизации. До ближайшего населенного пункта Бомбала - всего 8 часов езды от Мельбурна или каких-то часа 3 от Канберры. Даже от Сиднея вполне реально доехать за 1 день - часов 10 на это потребуется. Он хочет уединиться в горах и писать там иконы, пользуясь древним методом каустики - когда краситель добавляется в плавленный и смешанный с древесной смолой воск. Он также хочет развивать мастерство создания мозаичных икон. Но пока не получается все бросить и уйти еще дальше в уединение, - слишком много обязанностей. В основном, надо работать с прихожанами и заканчивать роспись храма. Видать, именно эта работа, прямо скажем, не менее важная, чем творчество в уединении, уготовлена судьбой монаху. Недавно отец Алексий, по его собственным словам "немного приболел" – у него обнаружили рак. После операции он прошел курс лечения химиотерапией. Сейчас чувствует себя лучше, но понимает, что с такими заболеваниями что-либо предсказывать весьма сложно и болезнь может снова развиться. Но не смерти боится монах, а не успеть осуществить задуманное и поработать в одиночестве, изложить скопившиеся мысли.

Шел дождь, который продолжал размывать дорогу. Но путь из монастыря оказался, почему-то, проще и короче, чем туда. Даже камни не так сильно били по днищу машины. Позади остались любопытные кенгуру, визгливые какаду, мир, который напомнил о том, что большинство наших тревог и забот являются пустыми, и табличка, предупреждающая, что путь к монастырю сложен.

P.S.

Дело было в конце 2000 года. Насколько мне известно, ********** Алексий по-прежнему служит настоятелем монастыря. Ему была повторно сделана операция, после которой он вернулся к богослужению в монастырь. Ему так и не удалось уединиться пока что - число прихожан увеличивается, и с ними надо вести работу. В монастыре 4 монаха и 2 послушника.

Поскольку не только пейзаж был совсем не российским и не русским, но и условия, отец Алексий поставил перед собой новую задачу - приспособить русскую православную церковь под местные условия. По его мнению, неправильно слепо переносить традиции, не задумываясь об их смысле. Например, в этом экзотическом лесу привычные византийские купола в виде луковиц смотрелись бы диковато, поэтому отец  Алексий, проектируя храм, смешал элементы австралийской архитектуры с традициями строительства русских и грузинских церквей. В сами традиции, в ритуалы также пришлось внести некоторые изменения. К примеру, проводить здесь обряд благодарения первым плодам в августе бессмысленно, - это конец зимы, и плоды далеко не первой свежести, не говоря уж о том, чтобы они были первыми вообще. Но есть люди, как правило, пожилые, которые упорно продолжают соблюдать обряды, не осмысливая их. "Из верующих можно превратиться в обрядоверцев", - уточняет монах. Учитывая то, что многие из прихожан говорят только на английском языке, молебны читаются и на русском и на английском языках. "Это место себя оправдало, - говорит отец Алексий, - я вижу, что оно многих объединило, осмыслило, это не слепая форма, это форма, которая определялась духовным чутьем и служит актуальным современным опытом применения вековой традиции в новых условиях в неправославной стране".

Проблема приспособления старых традиций к новым условиям актуальна, как ни странно, и в современной России, говорит он. "Там все сейчас пытаются вернуть, восстановить все разрушенное, не учитывая, что оно создавалось веками, а традиции, обряды не нарушались, - отмечает он. - Но за 80 лет оно кануло, и люди теперь пытаются восстановить форму, не задумываясь о содержании". Конечно, так проще, но усилия, направленные на приспособление религии под новые условия, себя оправдывают, считает он. 

Теперь в горном лесу в замечательном месте стоит комплекс зданий, построенных вокруг храма – библиотека, трапезная, кельи. Неподалеку расположена гостиница для прихожан, оплатой за остановку в которой служит пожертвование в пользу монастыря. Есть система водоснабжения - дождевая вода собирается в баки, расположенные выше на склоне горы, откуда по трубам поступает в гостиницу и в монастырь. А вот электричества нет, – по словам отца Алексия, надо подчиняться естественной смене дня и ночи, и все должно успокаиваться с наступлением темноты. Он немного лукавит - в монастыре есть газовые лампы, которые светят не хуже электрических. Тут же рядом находятся грядки, снабжающие прихожан и монахов овощами. В периоды засухи, кстати, на них пасутся иногда и кенгуру. Чуть дальше в лесу расположены одиночные кельи, где монахи проводят время, например, в период Великого поста. Там они питаются только сырыми овощами и фруктами, а в выходные дни возвращаются в монастырь, где можно есть вареные овощи и где они принимают прихожан.

Путь к созданию монастыря был долгим и сложным, а судьба, казалось, препятствовала осуществлению этих планов. Но на самом деле, как выясняется теперь, Бог помогал. Да, монаху на протяжении многих лет не удавалось стать монахом, приходилось выступать в роли священника. То надо в одном приходе работать, то в другом, но именно благодаря этому был построен монастырь, – ведь среди прихожан, которых в свое время примирил отец Алексий, было много строителей и они добровольно возвели монастырь по проекту его будущего настоятеля. Они же часто и строительные материалы приносили. Именно благодаря тому, что была столько лет засуха, стоимость земли снизилась, и началась ее распродажа, - без этого также невозможно было бы осуществить задуманное. К этому моменту у отца Алексия созрело множество идей, появились понимание необходимости адаптировать православную веру к местным условиям и способность это сделать. Да и в творческом плане, наверное, понимание и зрелость пришли ко времени начала строительства монастыря. Трапезная украшена росписями на библейские темы, и основной из них является последняя трапеза Иисуса Христа с 12 апостолами. Храм, конечно, тоже расписан, а на стенах расположены иконы. Практически все их отец Алексий сделал сам. На это ушло 4 года из-за того, что работе мешали длительные перерывы. Лишь одну работу он привез с собой из Израиля в 1992 году. "В Иерусалиме на базаре стопками валяются русские иконы", - отметил он со вздохом.

На работы настоятеля есть кому посмотреть. Например, в страстную неделю сюда приезжают более 100 прихожан. Но временами здесь всего три-четыре монаха – 49-летний отец Алексий, 42-летний отец Макарий (он, так сказать, австралийский австралиец, и по-русски не говорит) и 25-летний отец Сергий. Иногда здесь бывает немного больше людей, но изначально задумывалось, что здесь не должно быть много обитателей. "Монастырь должен жить правилами скитского древнеегипетского монашества, - проще, скромнее. В древние времена настоятель монастыря следил за духовным развитием каждого монаха в отдельности, - объясняет отец Алексий. - Для каждого из них он разрабатывал индивидуальную программу духовного развития. Это позволяло, с одной стороны, избегать споров среди монахов по поводу того, почему кто-то больше работает, а другой, например, больше молится, - так велел настоятель. С другой стороны, это позволяло работать над духовным развитием каждого человека отдельно". В русской культуре монастыри служили, кроме того, в качестве воспитательных центров. Эти коллективы не могли быть большими. Данный монастырь рассчитан на 10-12 человек, но тут было максимум 9 монахов одновременно. "Мы на той стадии развития, когда набирается ядро братьев, способных объединиться не только как просто люди, но и как единомышленники, находящиеся в поиске одинакового духовного пути", - говорит отец Алексий. Недостаток же таких монастырей заключается в том, что если с настоятелем что-то происходит, то система, как правило, разваливается. Однако в византийском обществе монастыри были больше похожи на армию, – для всех устанавливался единый порядок. Так проще, но исчезает духовность. Конечно, и для местных монахов существует определенный порядок. Побудка – в 3.30 утра, богослужение – в 4 часа, в 8 утра – завтрак. До 2 часов – послушание, потом – обед. В 3 часа – начало вечернего богослужения, которое переходит в вечерние духовные занятия, когда монахи уединяются в кельях.