Египетский поход - Каир Луксор Макади Хургада Эль-Гуна , Египет - туристический блог

Я знаю, отчего Наполеон Бонапарт так очертя голову ринулся в 1798 году завоевывать Египет. Ему, скороспелому генералу двадцати девяти лет, не терпелось без помех порулить в отдаленной колонии государственными финансами, налогами и дипломатией. То есть, на свой лад, стать полноценным проектным менеджером, а не только лишь удачливым воякой. Двести лет спустя для меня с моим скромным байкерским бизнесом Египет тоже стал превосходным проектным полигоном. На примере компактного сегмента, который я облюбовал, вполне можно изучать логику развития «больших» рынков.

Удивительное дело: Хургада испокон веку обходилась без мотосафари, но стоило мне основать на курорте свою станцию квадроциклов, как вокруг зашевелились конкуренты. Вольготного житья на абсолютно пустом рынке мне выпало всего три месяца. Столько, что и раскрутить бизнес толком не удалось. Наверное, раствор оказался слишком насыщенным, и появление первого кристаллика вызвало процесс повальной кристаллизации.

Зачинатели любого рынка, как я теперь понимаю, частенько пребывают в плену иллюзий: мнишь себя самым крупным игроком только на том основании, что ты единственный. И действуешь соответственно. В первые три месяца я славно «унавозил» свой рынок. Добрая половина отелей Хургады заключила со мной договоры и взялась продавать мотосафари. На ресепшен я водружал свои рекламные стойки, вешал в холле плакаты, а буклеты отгружал пачками без счету. С десяток местных туристических компаний согласились продавать поездки в пустыню на мотоциклах своим клиентам. Первый месяц я проработал в режиме конторы бесплатных увеселительных поездок, то и дело вывозя к бедуинам мотокавалькады топ-менеджеров отелей и турлидеров — на ************** с умеренным возлиянием.

В конце концов это дало такой вал продаж, с которым мои жалкие семнадцать байков перестали справляться. Контрагенты все чаще морщились, слыша, что я забронирован под завязку и не могу пристроить ни единого человечка в поездку. Ergo: возбуждать аппетит рынка нужно сообразно своим возможностям его насытить. Не вспахивай больше, чем сам сможешь засеять, ибо взойдут на твоей ниве сорняки, и плоды их будут горьки!

Пока шла раскачка, я оттачивал свой продукт. Триста лет назад бедуины племени Эль-Аббади притащили из предгорий Умм-Дальфы огромный гранитный камень и установили его среди пустыни, дабы прекратился верблюжий мор. Так им велел шейх Абу-Саед, увидевший вещий сон… Бедуинскую легенду о праведном старце Абу-Саеде, непорочной белой верблюдице и священном камне Умм-Дальфа я состряпал собственноручно. Нужно было как-то «упаковать» мои мотосафари колоритными местными легендами, чтобы гидам было что рассказывать экскурсантам, сидючи на горе в ожидании заката или во время технических остановок в пути, устраиваемых для проветривания двигателя. Оригинальных бедуинских сказаний, подходивших на роль маркетинговой легенды, я не обнаружил, сколько ни искал. Я даже скоротал один вечер в бедуинской деревне, степенно беседуя через толмача (своего гида Ясера) с тамошними стариками. Этнографические изыскания дали чистый ноль. Ни одной стоящей сказочки или побасенки! Вместо этого старики то и дело сбивались на обсуждение американского президента Билла Клинтона, похождения которого с Моникой Левински тогда только-только стали известны, оглаживали седые бороды и качали головами: «Харам! (арабск., «Грех!»)»

Возвращаясь той ночью из пустыни, мы остановились отдохнуть у странной гранитной глыбы высотой около двух метров, имевшей почти правильную кубическую форму. «Хотя бы у этого камня есть какая-нибудь интересная история?» — спросил я. «Конечно! — ответил Ясер. — Его везли в Хургаду из каменоломен, но грузовик пропорол здесь несколько колес, и камень пришлось бросить». М-да, та еще маркетинговая легенда! Пришлось самому пускаться на выдумки.

Но этим мой вклад в изустное бедуинское творчество не ограничился. Для горы Эль-Радда, по макушку занесенной с одной стороны мелким песком, которую мы внесли в маршрут мотосафари как место для просмотра заката, пришлось придумать «древнее» сказание о песчаном драконе Эль-Радды. Обе сочиненные сказочки я перевел на английский и заставил затвердить своих гидов. Те сперва сопротивлялись, называли чушью, но потом вошли во вкус и с видимым удовольствием пересказывали их своим экскурсантам. Более того, мои легенды зажили самостоятельной жизнью. Чуть позже я слышал их пересказ в исполнении совершенно посторонних гидов, работавших в других компаниях. Легенды растиражировал Интернет: их вольное изложение я потом встречал на российских и англоязычных ресурсах, посвященных туризму.

Без лишней скромности скажу, что мой продукт был что надо. Я не пожалел денег на медицинскую страховку и страховку от несчастного случая для своих сафари, обзавелся в нужном количестве мотоциклетными шлемами, вволю поил экскурсантов в поездке бесплатными прохладительными напитками из походного холодильника, вымуштровал своих гидов… В Шарм-эль-Шейхе, столице египетского байкерского бизнеса, такие поездки котировались бы как премиальные. Но стоило ли с ходу начинать «окучивание» зарождающегося хургадинского рынка таким «премиумом»? Теперь у меня возникают большие сомнения на сей счет.

Бизнесмен обычно прекрасно понимает, что именно требуется для успеха стартапа. Закавыка только в том, чтобы правильно расставить приоритеты и распределить ресурсы. Не знавал таких, кто делает это безошибочно. Наполеон, к примеру, увлекшись сухопутной войной, профукал у брегов Египта всю свою эскадру: в сражении при Абукире ее сжег английский адмирал Нельсон. Я же полагал, что главное в моем новом бизнесе — создать хороший продукт и грамотно его продавать, все остальное второстепенно. Сколь наивен я был! Сбережение матчасти — вот основа основ мотоциклетного предприятия. Эту мудрость я постиг к исходу первой же недели, как только начал работать с полной загрузкой. В один из вечеров колонна приехала из сафари позже обычного. Один сломавшийся байк печально болтался на тросе позади головного квадроцикла, на котором восседал огорченный Ясер, второй был брошен в пустыне. Я понимал, что подобное рано или поздно произойдет, и друзья в Москве давно присматривали мне толкового механика. Но я не предполагал, что байки начнут сыпаться так скоро и так дружно.

В сущности, вывести из строя квадроцикл проще пареной репы. Достаточно, например, проехаться на нем с ветерком на протяжении двадцати минут на второй передаче — и все, «стоп-машина». А способных проделать это туристов пруд пруди. Пришлось вводить жесткие регламенты, защищающие «от дурака». С тех пор перед отправкой в пустыню колонна минут пять совершала эволюции перед офисом, а я лично чутким ухом прислушивался к звуку моторов, чтобы убедиться, что все участники правильно выбирают передачу. Непонятливых вразумлял.

Местный египетский механик Ахмет, которого мне рекомендовали как великого спеца по мотоциклам, промурыжил мои несчастные байки в мастерской две недели и вернул. «С такими поломками, устез, вам в Каир нужно ехать, у меня инструмента нету, — сказал он. — Или на запчасти разбирайте». Кажется, за этот совет я на него тогда сильно наорал.

Дней через десять еще четыре байка из моего парка встали из-за поломок. Я взвыл и первым же чартером вылетел в Москву. Кандидаты на должность механика, которых мне подогнали друзья, оказались невнятными. По большей части это были мотоциклисты-любители, соблазнившиеся экзотической *************. В отчаянии я даже съездил в «логово» московской байкерской группировки «Ночные волки» в Мневниках, но и там никого не «сосватал». И все-таки, как давно подмечено, Господь милостив и всемогущ, и в последний момент он послал мне Николая — бывшего гонщика на мотоциклах с коляской (оказывается, есть такая дисциплина!), призера чего-то там и просто рукастого мужика.

Прибыв на Хургадчину, «мистер Николас», как его прозвали мои арабские сотрудники, не смутился объемом разрушений (а к тому моменту у меня уже стояла половина парка) и крепко взялся за дело. Запчасти запаздывали, нужное оборудование приходилось разыскивать и закупать, но в конце концов мы ликвидировали техногенную катастрофу, обрушившуюся на мое отдельно взятое предприятие. Смотреть на работу Николаса было сплошным удовольствием. Зря он тушевался и переживал по поводу языкового барьера. Через какой-то месяц он споро изъяснялся на гремучем арабо-англо-русском «наречии», вполне понятном для окружающих. «Гив ми шакуш, бусорах… Да не мерзабу, а шакуш, охломон (англо-арабо-русск., «Дай мне молоток, быстро… Да не кувалду, а молоток, охломон!»)!» — задорно покрикивал Николас на мойщика байков, помогавшего ему в мастерской.

Чуть-чуть присмотревшись к квадроциклам, мой русский мастер стал успешно поворачивать вспять хваленый японский научно-технический прогресс, за что ему отдельное спасибо. Однажды я застал его в мастерской, когда он задумчиво вертел в руках очередной сгоревший электронный блок, отвечающий за зажигание. Мы эту штуку промеж себя называли исключительно по-арабски — «набут». Деталька была зловредная. Японские инженеры, следуя какой-то изуверской логике, упекли ее внутрь, в самый картер, и сгорала она от перегрева двигателя в пустыне на раз. Чтобы извлечь ее, требовалось разобрать полдвигателя. Николас посмотрел на меня и спросил: «А что если мы будем обходиться вообще без набута?» Я горько рассмеялся. Сгоревшие набуты пробивали в бюджете моего предприятия зияющую брешь, ибо платил я за них в Каире по 120 долларов за штуку, плюс убытки от простоя во время ремонта. «Что, будем кататься на байках без зажигания?» — подначил я Николаса. «Зачем? Вместо набута мы — вот тут — приладим на движок магнето от трактора, — невозмутимо ответил он. — Я прикинул, может подойти». Чем черт не шутит? Выписал я Николасу из Москвы магнето, пяти долларов не жалко!
И что бы вы думали? Николас поколдовал у себя в мастерской дня два и выкатил байк наружу. Завели — работает. Прокатились — не глохнет. Отправил я Николаса на нем в пустыню с очередной группой на испытания — притарахтела «Ямаха» обратно без замечаний, как будто всю жизнь с магнето от русского трактора каталась! Разве чуть больше бензина стала кушать — так ведь дешевого бензина в Египте хоть залейся. 

Приходил Валид, ветеран байкерского движения в Хургаде, со знанием дела трогал железку, задавал вопросы. Потом поцокал языком, похлопал Николаса по плечу и восхищенно проговорил: «Рус нас тоебин, уалла!» «Это он ругается так, что ли?» — спросил меня Николас. Нет, говорю, это он так русский народ хвалит.
Месяца через два, по мере естественной убыли набутов, мы на весь наш мотопарк пересадили тракторные «донорские органы». Хотите верьте, хотите нет — эти штуковины оказались почти вечными. Долой электронику!
Стоит сказать, это была далеко не единственная блестящая модернизация по-русски, которую осуществил Николас.

Вскоре прозвенел еще один тревожный звоночек. Тарахтение моих квадроциклов было услышано там, где не следовало: о новом бизнесе прознали владельцы лавок из района Цигаль, эти гении нахрапистых продаж и ловцы конъюнктуры. В силу своей многочисленности дружный клан мелких торговцев сувенирами был вовсе не таким безобидным, как казалось. Они, например, давно сформировали в Хургаде «черный» рынок экскурсий. Впаривая туристу вязанку штампованных папирусов или флакончик ароматического масла, торговцы всегда были не прочь заодно продать ему парочку дешевых экскурсий (хочешь — в Каир, а хочешь — в Луксор), в складчину набивая несколько автобусов ежедневно. Местным туроператорам, для которых продажи экскурсий туристам — основной заработок, подобное обирание, понятное дело, было не по нутру, но по-настоящему прижать лавочников у них никогда не получалось. А тут — представьте себе! — владельцы магазинчиков принялись покупать где-то подержанные квадроциклы. Из таких «диких мотоциклистов» у них сформировался целый пул, который мог поставить на поездку единовременно штук пятнадцать байков. Они гордо выставляли эти развалюхи перед лавками и нахваливали прохожим свои мотосафари. Поскольку мой офис находился на южной оконечности Хургады и колонны их разношерстных байков всякий раз проносились на экскурсию мимо меня, я мог судить, что дела у «диких» пошли неплохо. Однажды, когда на них свалилась большая группа, они даже прислали ко мне своего эмиссара, чтобы разжиться байками. Эмиссар, ясное дело, был изгнан с позором. «Возвращайся в свою ******** лавку, а то у тебя сопрут твои побрякушки!» — кричал ему вслед невоздержанный на язык Ясер. 

Не то чтобы «дикие» могли повредить моим продажам — за реноме самой услуги было обидно. Вскоре они действительно наделали в Хургаде шуму. Их самодеятельный гид, сбившись ночью с пути, случайно въехал во главе колонны через разрыв ограждения из колючей проволоки прямо на территорию аэропорта, переполошив охрану. Говорят, губернатор потом пенял на это главному полицмейстеру. 
Впрочем, все это были лишь цветочки.

«*********** торопился преследовать неприятеля, поэтому дал солдатам всего два часа на осмотр древних развалин», — забавный пассаж из «Египетского похода» Наполеона (курсив мой). Это враки, что массовый туризм изобрел англичанин Томас Кук. Гораздо раньше это сделал Бонапарт, устроивший для тридцати тысяч солдат своей Восточной армии уникальную по насыщенности «экскурсионку» по Египту с заходом в Сирию. Разбив неприятеля, французы всякий раз спешили поглазеть на памятники древности — в Гизе ли, Ком Омбо, Эсне или Асуане. Тяга к древностям до сих пор в обычае экспатов, проживающих в Египте. Берусь утверждать, что любой хавага (арабск., чужеземец), который провел там более года, попадает под очарование древнеегипетской культуры и отчасти становится египтологом. Не миновала чаша сия и меня. Я норовил хотя бы раз в две недели стряхнуть с себя рутину мотоциклетных дел и удрать из Хургады на день–два на какие-нибудь живописные руины (предпочитая, впрочем, те, что находятся в стороне от торных туристических маршрутов).

Однажды вечером я как раз возвращался из такой поездки, накатав за день километров четыреста (до храма в местечке Дендера и обратно). Я ехал уже по улицам Хургады, как что-то меня заставило резко ударить по тормозам. Впереди на обочине стояли две огромные фуры. И с них — вообразите себе! — сгружали квадроциклы. Полог тента был откинут, и было видно, что мотоциклов, поставленных «на попа», в фурах — что сельдей в бочке. Куча бодрых зеленых «Кавасак»! 

Я выскочил из машины как ужаленный и плюхнулся на диванчик в случившейся рядом кофейне, ведя подсчет сгружаемой вражеской техники. Десять байков… пятнадцать… двадцать… Разгрузкой руководил самоуверенного вида молодой египтянин в костюмчике.

«Кто таков, знаешь?» — кивнул я на него знакомому гарсону. «Мистер Амр, он из Марины (курортное местечко под Александрией, где отдыхают в основном египтяне) — уважительно отозвался гарсон. — Держал там прокат квадроциклов. Говорят, мэр Марины запретил в городе байки. Так что теперь мистер Амр будет работать у нас!»

Тридцать… тридцать пять… Сорок байков! В два с лишним раза больше, чем у меня! «Что ж, добро пожаловать на Хургадчину, мой первый серьезный конкурент!» — подумал я и стиснул зубы.

Этот мой рассказ был опубликован в журнале «Бизнес-журнал» №3 от 10 Марта 2009 года.