Последнюю ночь в Иерусалиме я провёл в Гефсиманском саду. Собственно, ради этого я и приехал. Днём мы посетили место, где находится храм и общепризнанный Гефсиманский сад. Но как нам сказал экскурсовод (Сергей Шагал из Душанбе), две тысячи лет назад не было никакого сада, а была просто «промзона» на Елеонской горе, где заночевал Иисус с учениками, и где был схвачен.
Разумеется, общепризнанное место огорожено и ухожено. Подлинное ли это место, это вопрос веры! Если верите – то подлинное, если не верите – ищете сомнения!
Но есть рядом открытое и доступное место, где растут оливы, и оно более похоже на то, где мог заночевать с учениками Христос. Там я и провёл ночь.
Я прочувствовал, как хочется пить в середине дня в 35 градусов жары, как хочется спать в Гефсиманском саду, и как это трудно на голых камнях.
Когда я шёл ночью по Иерусалиму, страха не было, даже когда услышал «man, give me your many».
В четыре утра над Иерусалимом раздаётся призыв к молитве мусульман, который постепенно сливается со звоном колоколов христианских церквей.
Сидя на камне и глядя на ночной Иерусалим, я думал, что, наверное, всё было не так просто, как описывается в Евангелии.
Найденное «Евангелие от Иуды» отчасти подтверждает мою гипотезу, изложенную в романе «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак».
Не многие знают, когда обращают молитву к Иисусу, что Иисусов было два – Варавва и Назорей. И народ выбирал между повстанцем и проповедником.
Людям был понятен тот, кто с мечом в руке боролся против римлян, и не понятен, кто призывал любить врагов своих. Поэтому, закономерно, что они выбрали Варавву, и отказались от Христа.
Когда на тайной вечере Иисус говорит о предателе, апостолы спрашивают его: «Не я ли Господи?» Неужели же каждый видел в себе предателя? Пётр сказал: «я душу мою положу за Тебя». Иисус отвечал: «не пропоёт петух, как отречёшься от меня трижды».
Предал ли Иуда Христа, будучи направленным самим Христом? «Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее». «Впрочем Сын Человеческий идёт как написано о Нём…» «Ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: «и к злодеям причтён».
Каждый верующий человек ощущает в себе две воли: собственную (человеческую) и Божественную.
Как сын Бога, Иисус готов умереть, а как сын человеческий не хочет страдать. Но борьба между человеческой и божественной сущностью преодолевается верой. «О, если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо Меня! Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет».
Будучи в Гефсиманском саду, Он ещё мог уйти. Возможно, направляя Иуду на предательство, Он намеренно ушёл ночевать в сад, чтобы не побеспокоить давших кров ему.
Но что стоит за этим решением идти на смерть добровольно?
Желание умереть?
Или потребность в жертве?
Если бы не было распятия (а значит, и воскресения), помнили бы мы Иисуса из Назарета среди множества проповедников и тех, кого именовали «лжемессия»?
Мы всё умрём. Вопрос лишь, как и за что умрём.
Чего стоит эта жизнь, если в ней не за что умереть?!
Вспомнился Сократ, который тоже принял смерть, но не отказался от своих убеждений, хотя мог сбежать из тюрьмы с помощью своих учеников.
Великие идеи скрепляются собственной кровью.
И если говорил о бессмертии, то должен доказать своим примером факт существования бессмертия!
В Иисусе проявились как бы две воли, два плана бытия, логика человеческая и логика божественного.
Великий потоп не исправил людей, и они грешили вновь и вновь. Человечество должно было быть уничтожено. Ибо плата за грех – смерть! И только великая любовь могла спасти человечество, когда невинный взял на себя грехи всех, и пошёл на смерть, чтобы спасти от заслуженной смерти других людей.
Ученики и последователи видели в Иисусе царя (мессию), и ждали его воцарения (на иврите царь – «машиах» по-гречески – мессия, потому что в греческом языке нет буквы Ш, и она заменяется на С).
Но царство Его было не от мира сего. Они так и не поняли Его. Для них Он так и остался чужой странный непонятный необыкновенный чужак.
Мессианские ожидания народа Израиля были связаны с царем-освободителем, спасителем от власти римлян, а Иисус был совсем другой. Да, он был освободитель, но спасал не от чужих, а от самих себя. И когда Иисус понял, что неизбежно случится, если он будет верен себе и не станет приспосабливаться, а продолжит изобличать лицемерие людей, говоря правду о том, какие они есть в действительности, — он решил до конца сыграть уготованную ему роль. Иисус не стал убегать от судьбы и начал готовиться к неминуемой смерти. Христос — это безнадежная попытка наставить людей на путь истинный. А перед Отцом это искупление их грехов. Что бы ты почувствовал, как бы отнесся к человеку, который спас тебя от совершенных тобою ошибок, стоивших страдания другим, и пожертвовал ради тебя собственной жизнью? Иисус хотел своей жизнью доказать доступность и посильность человеку того счастья, которое сокрыто в любви. Зная, что Богу будут не столько следовать, сколько поклоняться, Иисус пытался показать пример нелицемерного исполнения заповедей, всей своей жизнью доказывая, что у людей достаточно возможностей приблизиться к Богу. Не в том богоподобие Иисуса, что он творил чудеса, а в том, что он не совершал греха и согласился умереть за других, хотя мог этого и не делать. Христос показал пример соблюдения заповедей, указав тем самым путь к Богу через божественную жизнь на земле. Если бы он показывал знамения, то выступил бы против своей задачи — доказать возможность человека в его физическом теле стать подобным Богу» (из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература http://www.newruslit.nm.ru
Выбор был невелик: сойти с пути, тем самым предав учеников и последователей, или идти до конца.
Проповедник, может быть, и мог уйти, но не Тот, кого встречали на въезде в Иерусалим как царя и мессию.
Нет, сбежать было невозможно. Это означало бы отказаться от всего сделанного ранее, отказаться от веры, предать учеников, перечеркнуть всю свою прежнюю жизнь.
В аспекте веры иудеев в реинкарнацию, ничего хуже предательства быть не может, ибо последующее воплощение может быть хуже всех предыдущих.
Нет, нужно было идти до конца. Отказаться от своих убеждений допустимо (как это сделал Галилей), но невозможно (как для Джордано Бруно).
Христос знал, что все сказанное им само по себе ничего не значит, и не слова его, но дела будут свидетельствовать о нём. И действительно, чего бы стоили призывы любить ближнего своего и благословлять врагов своих, если бы Иисус сам не подал пример и не умер на кресте за свои убеждения? Лично я верю в универсальный рецепт человеческого счастья, секрет которого раскрыл ************* в любви путь спасения от зла, ненависти и суеты, убивающих нас» (из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература
ЛЮБОВЬ ТВОРИТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ !
© Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.ru
Мой видеоролик "Ночь перед казнью" можно посмотреть здесь:
http://www.youtube.com/watch?v=7xsB9847Sz0
в закладки |
жаловаться
